Общаться с ветеранами всегда сложно и ответственно. Приходишь, чтобы заставить человека вспоминать и рассказывать о том, о чем, быть может, он давно хотел забыть. А потом уходишь, оставляя его наедине с растревоженной душой и тяжелыми мыслями. Хорошо, когда ветераны живут не одни, когда с ними рядом дети или внуки, которые выслушают, успокоят, отвлекут заботами нового дня от мыслей, что уже 70 лет не дают покоя.

Двери дома на улице Спортивной во Льгове нам открывает хозяйка - Татьяна СВЕТОГОРОВА. Она так рада гостям, тепло встречает пришедших к ней корреспондентов. Мы уже знаем, что ей 95 лет, и удивляемся тому, как молодо она выглядит. Вместе с дочерью Ниной они приглашают нас в дом, усаживают пить чай. Хотя война и давно закончилась, Татьяна Александровна помнит хорошо, как под огнем спасала людей. 

В 1935 году юная Татьяна поступила в трехгодичное акушерско-фельдшерское медицинское училище, ее выпуск был первым во Льгове. С детства она так хотела стать медицинским работником, что даже бегала в медпункт, чтобы почувствовать запах лекарств. После окончания училища ее направили работать в больницу сахарного завода. Через год она вышла замуж за Николая Светогорова. До войны он был главным инженером. У молодых супругов родился первенец - сын Саша. 

Война началась с потери

22 июня 1941 года Татьяна с сыном шла на прогулку, когда выбежавшая из дома соседка сообщила ей, что началась война. Николая Аркадьевича сразу же забрали на фронт, а Льгов вскоре начали бомбить.

- Из Курска приехал рабочий поезд, была суббота, в нем было много студентов, - рассказывает Татьяна Александровна. - Налетели самолеты. От поезда остались одни колеса. Помню крики и как родители по клочкам искали своих детей. Бомбежки были страшные, мы прятались обычно в канаве на сахзаводе. Сына я отвезла к родителям в село Кром-Быки. Но вскоре мне на работу позвонила сестра и сообщила, что Саша болен. 

До родного села было почти 30 километров. Татьяна села на велосипед и отправилась к сыну, но колеса спустили, и ей пришлось вернуть транспорт домой и отправиться пешком. Мальчик был в тяжелом состоянии, болел дизентерией. Двое суток, не прекращаясь, шел дождь, ребенок умирал у матери на руках. Фельдшера в селе уже не было, Татьяне дали в колхозе лошадь, и она поехала с сыном во Льгов. Но мальчик умер, едва они добрались до Черемошек. А дома Татьяну ждала повестка на фронт. 

В это время батальон Николая Аркадьевича формировался в Курске, Татьяна позвонила ему, но там уже был фельдшер. Муж обратился в облвоенкомат, и ей разрешили остаться в его части. Они служили вместе около двух месяцев, а затем Николая отправили на Харьковское направление, Татьяну - на Сталинградское. Теперь всю войну они могли лишь переписываться, то теряя, то вновь находя друг друга.

Будни военного фельдшера

- Наша часть обслуживала проходящие полки, одни машины шли на передовую, другие везли раненых в тыл, а я в любой обстановке развертывала стационар на десять коек, - рассказывает Татьяна Александровна. - Мы оказывали первую помощь раненым, а потом их отправляли в госпитали. Также нашей обязанностью было их накормить, заранее проверить продукты, следить за санитарным состоянием бойцов. Мы организовывали для них баню. Зимы были очень холодные. Часто случались обморожения. Когда я ложилась отдохнуть, бойцы меня укрывали шинелями - берегли. Я к ним относилась как мать, и они меня любили. Получат письмо из дома, хвалятся мне, а я спрашиваю, написали ли ответ. Помню, была весна, снег уже таял, у одного бойца были совсем мокрые валенки. Мне его так жалко стало, я ему отдала свои. Узнав, что случилось, командир велел мне выписать новые. 

Татьяна Александровна хорошо помнит, как ей довелось побывать в освобожденном городе Миллерово Ростовской области. Немцы отступили, оставив остовы автомобилей, в которые они заложили мины в детских игрушках. Ребятишки лезли в машины и подрывались. В ужасном состоянии попадали они в медпункт: кому губу разорвало, кому руки.

- Помню, весенний день, солнышко светит, мне так надоело ходить в сапогах, что я решила пойти на базар купить туфли, - продолжает она. - А там столько народу, я так ничего и не купила, а еще мне надо было в аптеку, которая была за железной дорогой. Я только дошла до линии, уставленной составами со снарядами, как начали бомбить, завыла сирена. Не помню, как я пролезла через колючую проволоку, убежала в бомбоубежище. Там было много людей, и все молились, а земля ходила ходуном. Когда бомбежка прекратилась и мы вышли, всюду были трупы, особенно на базаре. Раненых подбирали и несли в госпиталь, везли на машинах и повозках. Мне сказали, что ранили нашего бойца, и я побежала в часть, помню, по дороге увидела, как в скверике маленькая девочка зовет маму, а женщина, лежащая возле нее, была уже мертвой. Оказав помощь бойцу, я позвала мужчину-санинструктора и девушек из воронежского университета, которые работали регулировщицами, набрала медикаментов, и мы вместе пошли во двор госпиталя. Раненых было не счесть, мы всем старались оказать помощь. Администрация госпиталя после вынесла мне благодарность, и, наверное, тогда же меня представили к награде - орден Красной Звезды вручили уже после войны, в 1948 году.

Ранение в Валуйках

Летом 1943 года все силы стягивали к Курской дуге. Татьяна со своей частью оказалась в Валуйках (ныне Белгородская область). Город нещадно бомбили, и отважного военфельдшера очень тяжело ранило.

- Я захлебывалась кровью, стала ее глотать, - вспоминает Татьяна Александровна. - Меня привезли в госпиталь, я слышала, как кто-то говорил: "Какая хорошенькая", а врач кричал: "Режь ремни!". Пришла в сознание утром, лежала на топчане под окном, светило солнце, возле меня хирург и много сестер, дали понюхать что-то и спрашивают, что я  ощущаю. Я говорю: "Запах яблока". Они смогли остановить кровотечение, и ко мне даже вернулось обоняние, но переносица долго не зарастала, как и изломанные руки.

Из госпиталя Татьяну отправили санитарным поездом в глубокий тыл - в Барнаул, затем - в санаторий под Новосибирском. Она потеряла много крови, переломы долго не срастались, лечиться и восстанавливаться пришлось целый год. Долго и трудно она разрабатывала руки. В итоге ее комиссовали, дали группу инвалидности, и она вернулась во Льгов. Устроилась медсестрой в санаторий, ухаживала за инвалидами войны.

Возвращение к мирной жизни

Супруг Николай Аркадьевич был командиром роты, политруком, дошел до Австрии. В победном 1945 году он отправил жене вызов, и она поехала к нему. В родной город они вернулись вместе, но жить было негде. Сначала расположились на веранде в доме у родителей мужа, а затем, продав вещи, купленные за границей, приобрели сруб без крыши на улице Спортивной. В этом доме у Светогоровых родился сын. Со временем  вокруг сруба они построили настоящий дом, а в семье появились еще три дочери. Пока дети были маленькими, Татьяна не работала, а  Николай трудился на арматурном заводе.

После длительного перерыва Татьяне Александровне пришлось сначала стажироваться в городской больнице - ее диплом уже потерял силу. Шесть месяцев она трудилась во всех отделениях по очереди. Получив хорошую характеристику, осталась работать в детском отделении патронажной сестрой. А затем ей предложили работу в открывавшемся тогда железнодорожном детскому саду-яслях. Татьяна приняла участие в его благоустройстве - сотрудники сами завозили со склада уголь, сажали деревья. Старшей сестрой этого сада она проработала 30 лет. 

Как когда-то она следила за рационом бойцов, теперь контролировала питание детей. На счетах и в уме каждый день высчитывала жирность и калорийность пищи, делала детям прививки. Строгая и требовательная, она не давала расслабляться и всему персоналу садика. Дети ее очень любили, всегда бежали ей навстречу, обнимали.

Николай Аркадьевич умер больше 20 лет назад. Но добрая память о нем живет в сердцах его земляков. Вспоминают о нем ученики, чьим наставником он был на арматурном заводе. До сих пор, когда дочь приходит на могилу Николая Аркадьевича, кто-нибудь из проходящих мимо непременно скажет ей: "Какой хороший был человек!" Когда-то начальник предлагал ему похлопотать насчет квартиры для Светогоровых, все-таки они - ветераны Великой Отечественной войны, воспитывали четверых детей. Но Николай Аркадьевич неизменно отказывался: "Многие люди живут гораздо хуже нас". Детей супруги Светогоровы воспитали в любви к Родине, которой оба они были преданы до конца. Видевшие столько фашистских зверств, они передали детям и свою непримиримость в отношении к врагу.

- Мы в детстве, школьниками, даже слышать не могли немецкую речь, - вспоминает младшая дочь Светогоровых Нина.

В доме на улице Спортивной, который когда-то возвели они с мужем, Татьяна Александровна живет до сих пор. У нее уже пять внуков и шесть правнуков. Дети позаботились о том, чтобы утеплить дом, сейчас делают ремонт в ее спальне. 

Татьяна Александровна и сейчас смотрит по телевизору новости, стремится быть в курсе событий. В ее теле еще остались осколки снарядов, а при плохой погоде мучают головные боли. Но в свои 95 лет она остается бодрой. Долгое время держала в хозяйстве коз, а грядки копала даже этой весной.

- Секрет долголетия - прежде всего, физический труд и спокойствие, нужно сдерживать себя, - уверена Татьяна Александровна. 

Такому терпению ее, вероятно, научила война, где каждый день она видела не только смерть, но и искореженную жизнь, которая выглядит порой страшнее смерти. 

Мария КОНЕВА