«Доблесть родителей – наследие детей. Все тленно, все проходяще. Только доблесть остается – она бессмертна»
(Надпись на памятниках 1-й и 2-й конно-гвардейским батареям на Бородинском поле)

Моим творческим и, пожалуй, духовным наставником стал  курский писатель-фронтовик Александр Харитоновский. Благодаря его наставлениям я начал заниматься поисковой работой и подготовкой материалов о малоизвестных или забытых патриотах и героях Великой Отечественной войны. Сейчас жалею, что не внял вовремя его просьбе рассказать о своих родных. В одной из наших бесед несколько лет назад Александр Александрович сказал мне: "Слава, у тебя героическая мама! Напиши о ней!" Правда, тогда я считал, что должен прежде всего рассказать о тех, кто не дожил до Победы…

В семье моей мамы воевали старший брат Володя (пропал без вести, от его сослуживца мы узнали о его гибели) и младший Анатолий (воевал в Заполярье, на Дальнем Востоке, с Японией, был командиром стрелковой роты). А на Курской земле принимали участие в боевых действиях мама и ее  средняя сестра Нина. О маме своей я хоть немного, но рассказывал, а вот о ее сестре - нет. Сейчас, чувствуя свою вину перед тетей - Ниной Карзовой (Шаламовой), - я решил подготовить данный материал.

Очень рад, что в нашем Курске есть прекрасный музей, посвященный юным защитникам Родины, он так и называется: музей «Юные защитники Родины". Как-то я подумал, что надо бы передать в это уникальное учреждение материалы о своей тете, ведь она тоже, как и многие юные патриоты, сначала закончила воевать, а уж потом доучилась в старших классах школы…

Шло страшное лето 1942-го. Весной того же года моя будущая мама - Женя Шаламова  - после длительной (месяца три) проверки была принята в 419-й БАО (отдельный батальон аэродромного обслуживания) 2-й ВА (воздушной армии). В задачи батальона входили строительство и эксплуатация фронтовых аэродромов для частей и соединений 2-й ВА, а также полное техническое, боевое обслуживание самолетов, вещевое и продовольственное   обеспечение летчиков. То есть от результатов работы этого батальона зависели боевые успехи наших воинов в небе.

В воинской части собрались представители разных национальностей, было много украинцев. Мама с удовольствием вспоминает, какой дружный оказался коллектив. Она и сейчас помнит фамилии многих офицеров - начальников складов запчастей, горюче-смазочных материалов, боепитания - и удивляется, как они могли держать в голове огромный список различных деталей, патронов, снарядов и бомб.

В ОТС батальона (отделе технического снабжения) работали три девушки из Украины: Дина Белкина, Анна Сацюк и Мария Кочеткова. Мама была четвертой. Их дружба и взаимопомощь казались удивительными. Многие годы после войны они ездили на встречи ветеранов ВА, будь это Воронеж, Киев или наша Обоянь. Я приезжал с мамой и ее младшей сестрой Валентиной в 1975 году в Киев, где семья маминой подруги, Дины Белкиной, принимала нас как самых дорогих гостей! Дружба, которую девушки пронесли через тяжелые фронтовые годы, в послевоенное время только окрепла…

Но вернусь к лету 1942-го. 28 июня началось мощное наступление немцев. Евгении Шаламовой удалось на машине автороты приехать в родной Тим из Старого Оскола, где базировался в то время батальон.  Машина должна  была вскоре возвращаться, и Женя договорилась с водителем, что на обратном пути он заберет ее и родных. Тим в это время бомбили немцы. Не сразу она добралась до улицы Красноармейской, где напротив Старого парка жили на съемной квартире мать, отец, две младшие сестры и брат-инвалид. От взрыва крыша их дома обрушилась, и Женя, увидев страшную картину, испугалась, что все погибли. К счастью, знакомая сообщила ей, что семья жива и прячется в погребе машинно-тракторной станции. Прибежав туда, Женя нашла родных невредимыми. Отец искал где-то подводу, но пришел ни с чем. Тогда решили, что Женя заберет  с собой сестренок - Нину (1926 года рождения) и Валюшку (1937-го), а родители попытаются выбраться из Тима позже, если удастся спрятать у знакомых больного сына Виктора. 

Увы! Военные машины, на которые так рассчитывала Женя, уехали. Беженцы на окраине Тима сказали, что видели, как  они останавливались и водители кричали: "Женя! Женя!". Пришлось сестрам добираться до села Куськино пешком. По дороге видели результаты страшных фашистских авианалетов. С горем пополам добрались до Старого Оскола, а их воинская часть уже была вся "на колесах", получив приказ срочно передислоцироваться к Дону, в район Воронежа. Еще бы чуть-чуть - и батальон уехал.

Продолжение.

Начало на стр. 9

Немцы были близко, Старый Оскол уже горел, и водителям приходилось вести машины, отыскивая дорогу среди развалин. Женя взяла сестренок с собой, оставить их в городе не получилось. Так и кочевали   с батальоном Нина и Валя, с которыми Женя делила свой паек. Об этом узнал командир части Петр Лысенко и приказал записать на довольствие Нину, а младшую Валю разрешил водить в столовую. Сестры жили в тех же домах, где квартировались девушки из отдела технического снабжения. Так продолжалось, пока шли тяжелые бои за Воронеж. Нина помогала в батальоне как могла, а когда выучила азбуку Морзе и научилась работать на телеграфном аппарате, была зачислена в штат радиотелеграфисткой и стала дежурить на радиостанции.

В январе 1943 года немцев погнали на Запад, так что уже в феврале Тим и Старый Оскол были освобождены. Батальон перемещался в составе Воронежского фронта, поэтому младшую Валюшку переправили в Тим к родителям, которым не удалось эвакурироваться и пришлось "хлебнуть" всей "прелести" оккупации…

Готовясь к Курской битве, 2-я ВА должна была прикрывать Южный фас Орловско-Курской дуги, поэтому батальон перебрался в село Трубеж, недалеко от Обояни. С 5 июля началась очень горячая в прямом и переносном смысле пора. Девушкам приходилось работать днем и ночью. Девчата из ОТС помогали бойцам промывать от смазки новые металлические звенья и набивать их патронами и снарядами. Затем уже снаряженные звенья увозили в ящиках на аэродром и тут же заряжали их в бортовые оружия самолетов.  Помимо этой тяжелой физической работы, требовалось вести строгий учет бомб, снарядов, патронов, знать, сколько требуется боепитания каждому авиаполку.

Война не давала передышки. Аэродром часто подвергался жестоким бомбежкам, поэтому у девушек не было уверенности, что им удастся выжить. Да и работа с бомбами и снарядами сама по себе уже была опасной. От огня мог вспыхнуть бензин (что и произошло однажды, зимой), в котором промывали звенья, а от близкого взрыва могли сдетонировать авиабомбы…

Когда 5 августа Красная армия освободила Белгород (а на Северном фасе - Орел) и погнала врага, стало легче. Но случилась другая беда. При передислокации на новое место девушки из ОТС ехали в колонне грузовиков, сидели на ящиках с авиабомбами и снарядами в кузове "студебеккера". Нина находилась в кабине рядом с водителем. Пыль над колонной стояла плотная, в десяти метрах уже ничего не было видно. Вдруг у какого-то села  в "студер" врезалась немецкая танкетка! Те, кто сидели наверху в полностью загруженном кузове, полетели на землю. На девушек рухнули тяжелые ящики с бомбами и снарядами. Нине пришлось хуже всех.

Ее лицо рассекло осколками ветрового стекла, а ноги зажало. С трудом удалось вытащить ее из сплющенной кабины. На правой ноге семнадцатилетней девушки была повреждена вена, а левая была почти полностью оторвана ниже колена. Кто-то сообщил о катастрофе, и на место аварии примчался командир части, вызвал врачей и приказал тут же развернуть операционную. В ближайшем саду на траву постелили клеенку, сверху - простынь и уложили Нину. Из-за срочных сборов врачи теперь никак не могли найти обезболивающие препараты (те лежали на самом дне кузова одной из санитарных машин). Время уходило, жара стояла невыносимая, а раны девушки были все в пыли. Врачи решили делать операцию без наркоза и обезболивающих… Хирург склонился над Ниной: "Держись, дочка, и… Прости, пожалуйста!". Он начал резать и промывать страшную рану: нога от колена держалась лишь на коже и остатках порванных мышц…

Фашистские "юнкерсы" охотились за колонной автомашин, но ее еще как-то скрывало облако пыли. Увидев на траве белое пятно простыни и группу людей вокруг нее, они начали пикировать на импровизированную операционную. Наверное, кавалерам Железных рыцарских крестов - гитлеровским асам - засчитывались и такие "победы", как расстрел колонны беженцев и бомбежка лазаретов!..

Божьей милостью бомбы сносило чуть в сторону от сада, и опытному хирургу Василию Ланчевскому все же удалось остановить кровь, собрать коленный сустав, зашить и забинтовать рану и наложить гипс. Только благодаря героям-врачам девушка не стала инвалидом!

В машине сильно трясло, и ребята-радисты соорудили для Нины подвесную койку (как на кораблях), чтобы не тревожить раненую. Батальон уходил все дальше от родных мест, Курской области. Как-то Женя узнала, что машины поедут в сторону Старого Оскола - Тима и, договорившись с начальством, отправила сестренку домой. Так что пришлось Нине идти в восьмой класс на костылях и заново учиться ходить на чудом спасенных ногах…

А Женя со своими боевыми друзьями дошла до Венгрии. В 1946 году, упросив начальство, оставила службу и вернулась в Тим, чтобы спасти от голода своих родных…

Мама все время проработала ответственным секретарем тимской районной газеты ("Тимская правда", затем "Слово хлебороба"). Сейчас она ощущает на своей спине последствия той аварии в далеком 1943-м году и горько шутит, что Курская дуга и ее согнула "в дугу".

Нина окончила школу, затем техникум и работала в Москве в секретном проектном институте. За добросовестный труд Нина Наумовна награждена орденом Трудового Красного Знамени. Часто приезжала в Тим с внуком Максимом и внучками Катей и Дашей. Последнее время плохо себя чувствовала, поэтому поездки на родину прекратились. Очень тяжело болела и умерла осенью прошлого года на руках у младшей сестры Вали. Сын Нины Наумовны - Игорь - преподавал в Московском авиационном институте и умер за год до смерти своей мамы.
Самая младшая Валя, которой тоже пришлось в годы войны хлебнуть лиха, окончила тимскую школу, затем институт и работала в областном управлении связи. Ныне на заслуженном отдыхе.