Кланяйтесь, люди, поэтам   и творцам земным -  они были , есть и останутся нашим небом, воздухом, твердью нашей под ногами, нашей надеждой и упованием.  Без поэтов, без музыки, без художников и создателей  земля давно бы оглохла, ослепла, рассыпалась и погибла. Сохрани, земля, своих певцов, и они восславят  тебя, вдохнут в твои стынущие недра жар своего cердца.              

Виктор Астафьев

Его вдохновляла работа

Все чаще хочется обратиться  к источникам нашей советской литературы,  к временам больших поисков, к 20­30­м годам прошлого века. На стихотворных произведениях этих лет воспитаны многие прославленные поэты. Сегодня хочется рассказать о нашем выдающемся земляке Николае Асееве, страстно влюбленном в историю русской поэзии: литераторе­исследователе и ученом, критике и теоретике стиха, публицисте и лингвисте. Кроме того, Асеев был отличным переводчиком многих советских, национальных и зарубежных поэтов. Немало времени он отдал внимательному изучению языка русских классиков. Работа эта вдохновила его не только на изучение стиля, манеры словотворчества великих писателей, но и на посвящение своих стихов Пушкину, Гоголю, Достоевскому, Чернышевскому, Державину, Баратынскому и другим.  Он не довольствовался знаниями, полученными смолоду,  обладая сильной волей к труду, учился  всегда и везде; исследовал не только произведения русских классиков,  но обращался к  корифеям мировой литературы; он углублялся в труды историков и филологов; изучал творчество древних писателей и поэтов, прислушивался к народной речи.

Асеев был неистов в своем нетерпении познать все новое, неизведанное, и тем для него притягательное. Литература, поэзия были его страстью, его дыханием, его радостью и болью. И именно эта боль, эта тревога за чистоту русского языка отличала Асеева от многих. Преданность поэзии была главной чертой его существа, смыслом его жизни.    

Как  у всякого человека у Асеева  были любимые писатели. Из них прозаики: Гоголь, Достоевский; поэты: Пушкин, Баратынский, Блок, Маяковский, Хлебников. Поэзию последнего он считал живительным источником, из которого могли черпать силу и красоту слова поэты и литераторы – современные и будущие. Умом Асеев признавал неиссякаемые богатства поэзии Велимира Хлебникова, но сердцем (как утверждали современники писателя) гораздо больше и крепче любил поэта Александра Блока. Любовь эта была искренняя и постоянная – до конца жизни. Он часто читал его стихи молодым поэтам. О Блоке Асеевым написаны две статьи: «Несгораемый костер» в 1921 году и  «Памяти Блока»  в 1946 году.

Коллега и наставник

Есть у Асеева прекрасная черта, характеризующего его как поэта­общественника: это его умение радоваться успехам товарищей по перу, желание поддержать их в работе. Николай Асеев  «открыл»   поэта Ушакова, поддержал первые шаги Павла Железнова, бывшего беспризорника, большое внимание уделил ленинградскому рабочему  Виктору Сосноре. Николай Николаевич, любя выискивать таланты, обращал особое внимание на попытки рабочих выразить себя в стихах. Если ему показанная вещь нравилась, он оживлялся, становился словоохотлив, быстро ходил по комнате, улыбался, потирая руки, и говорил: «Да­а, вот так!». Потом брал листок со стихами, читал их сам,  и в его исполнении сразу становилось ясно, что удалось автору и что не годится. Если показанные стихи были беспомощно бездарны, Асеев как­то тускнел, говорил грустно: «Это у Вас не получилось», и начинал терпеливо объяснять, подробно показывая, что именно и почему плохо. Николай Асеев не был груб с неудачником. Если нужно  было все же объяснить  безнадежность самодеятельного творения, но он делал это очень тактично. Советовал больше и внимательнее читать классиков, давал примеры и образцы лучших произведений разных писателей. Себя же  никогда в пример не ставил, не навязывал своей манеры письма, самобытного звучания своим авторитетом не  подавлял. Осторожно, по­дружески поддерживал авторское горение начинающих. Сколько талантливых, уже заслуживших признание поэтов с посеребренными временем висками считали себя учениками Асеева! Это Петр Незнамов,  Сергей Алымов, Сергей Васильев, Сергей Наровчатов, Леонид Вышеславский,  Лев Озеров и другие.

Николай Ушаков, большой поэт, назвал Асеева своим учителем. Об этом он неоднократно упоминал в своих очерках «Уроки Асеева», «Добрые советы Н.Н. Асеева».

Асеев редко ошибался, выискивая новые дарования в среде поэтической молодежи, и очень радовался, если были удачи. Такой удачной находкой стал для него Андрей Вознесенский. О своеобразии большого таланта  этого поэта он много говорил и писал. Имя Андрея  Вознесенского стало известно всему читающему миру, всем людям, интересующимся русской поэзией. И как радовался бы Николай  Николаевич, если бы пожил подольше, тому, что его увлечение Вознесенским было не напрасным, что Андрей Андреевич оправдал его надежды и что его  читают сегодня на языках разных народов. В музее Николая Асеева хранятся две книги поэта с дарственными надписями. Одна из них гласит: «Николай Николаевич – милый. Вы наше знамя, любовь. Спасибо Вам. 1961 г.».

Большой писатель, знаток и эрудит

В передаче Центрального телевидения, посвященной Н.Н. Асееву, 13 апреля 1978 года  Вознесенский начал свое выступление знаменитыми асеевскими «тулумбасами»:

В  тулумбасы бей, бей!
За пороги гей, гей,
За пороги вороги –
Головы не дороги,

сказав, что такого ритма в русской поэзии еще не было. «Вообще, Асеев ­ это, прежде всего, слух, музыка, ритм». Указал и на небывалый ритмический строй асеевских «Синих гусар», и на весь  «посвист и ритм декабризма». Тут же с блеском  прочитал целиком эту великолепнейшую поэму, после чего рассказал о знакомстве с поэтом.  Сразу отметил, что увидел человека, влюбленного в стихи, вспоминал, как Асеев говорил о Маяковском, о Хлебникове, как на память читал куски из летописи. Отметил, что это удивительное  знание древней русской поэзии.    «...Я  не знаю большего знатока и эрудита в теории стиха и в поэзии, чем Асеев. Например, его статьи «Ритмика» или «Мелодика или интонация». Его статьи­исследования русской рифмы сделали бы честь любому литературоведу или лингвисту. Он чувствовал слово в поэзии, например, никто лучше него не написал о Сергее Есенине. Хотя вроде внешне они так близки не были, но вот «Плач о Есенине», его статья о «Черном человеке»­ это невероятно совершенно, это взахлеб­вот такая преданность стиху, написанному другим поэтом, вроде бы из противоположного лагеря…»

У известного критика Станислава Лесневского, который побывал во Льгове, есть две поэтические любви, верных и постоянных,  как он говорил  при встрече. Это любовь к Александру Блоку и Николаю Асееву, а точнее, ко всему его творчеству.

Большой писатель не сразу решался давать ту или иную оценку способностям найденного таланта.  Долго приглядывался, примеривался, проверял «на слух», грамотность, трудолюбие, и только уверившись, что не ошибся, писал рецензию или устно рекомендовал новое имя. Причем форме принятия поэта Асеев значения не придавал, но с большим нетерпением ждал продолжения его роста, следил за появлением его работ в печати, за их качеством. Асеев порой бывал и строг, и требователен, даже суров и резок, если подопечный не вполне оправдывал надежды, не проявлял должного трудолюбия, недостаточно работал над собой.

Последователями и почитателями школы Асеева  были не только люди искусства, так сказать, «воспитанные на стихах», но и врачи, учителя, инженеры, рабочие – люди самых разных профессий. Об этом рассказывают музейные фонды.  Асеев считал себя счастливым, имея такую обширную аудиторию.   Признанные ученые, люди большого ума, дарили Асееву свои труды; в дарственных надписях выражали свое уважение, внимание и любовь к писателю.  В одном из последних писем Николаю Асееву исследователь древнерусской литературы академик Дмитрий Лихачев писал: «А разве вы  в себе не чувствуете дара прорицания? Вы тоже пророк. Вы обладаете не только даром пророка, но и властью пророка. Во многих ваших статьях вы говорите как пророк».

Сегодня музей Асеева во Льгове, пожалуй, лучший литературный музей Курской области. Литератор­публицист оставил нам величайшее наследие, которое  еще в значительной степени не издано, не изучено, не оценено. Оно ждет своих исследователей и издателей. Создание на родине Асеева музея­хранилища памяти, хранилища поэтического наследия  послужит этому благородному делу.

Приходите, послушайте наши беседы о нем, и вам откроется глубина души поэта, потому что писал он для каждого из нас.

В.М. Сидоренко, заведующая  Льговским мемориальным музеем  Н. Н. Асеева.