Такие слова написал Николай I на одной резолюции.

Вечером 17 декабря 1837 года Император немедленно помчался в зимний дворец. Сразу же прошел в комнаты сыновей, отчаянно перепуганных, и тотчас отправил их в Аничков дворец.

После этого, несколько успокоившись, он приказал пожарным командам и двум гвардейским полкам начать выносить из дворца мебель и вещи.

Тотчас большая масса людей одновременно бросилась в пылающее здание, быстро растекаясь по анфиладам залов, коридорам и покоям. Складывали спасенное у подножия высокой Александровской колонны. Ничего не пропало из царских хором.

Тем временем стали обрушиваться потолки залов. Огонь продолжал яростно наступать, и стало ясно, что все усилия пожарных и солдат не смогут спасти громадное здание дворца. Тогда государь приказал спасти от огня стоящий по соседству Эрмитаж. Брату своему, Михаилу Павловичу, он поручил организовать спешную закладку окон и дверей здания кирпичами. Это было быстро исполнено дворцовой командой, и Эрмитаж был спасен.

С первых дней после губительного пожара в Зимнем дворце император с самым пристальным вниманием стал следить за восстановительными работами, повелев ежедневно докладывать генерал-адъютанту Петру Клейнмихелю. Главным архитектором по восстановлению дворца царь назначил действительного статского советника архитектора В. Стасова, поручив ему перепроектировать все основные залы, парадную лестницу, церкви, манеж и верхний летний сад. Надворному советнику архитектору А. Брюллову было приказано переделать все парадные внутренние покои, подвальную дворцовую часть и телеграф.

Николай I по достоинству оценил в Петре Клейнмихеле рвение к службе и кипучую деятельность.

В память важного и необычайно быстрого восстановления здания император распорядился отчеканить 110 золотых медалей на Андреевской ленте, из которых три первые были богато украшены алмазами, с чеканными словами "Усердие все превозмогает".

Николай I впервые познакомился с молодым Петром Клейнмихелем, уже успевшим отличиться в Бородинском сражении, еще будучи великим князем, когда в 1814 году ехал с братом по Европе в Париж, а Клейнмихель отогнал от кортежа великих князей неприятельский отряд, угрожавший жизни братьев. За эту услугу он был назначен флигель-адъютантом. Началось его восхождение к власти. Уже в 1819 году двадцатитрехлетний Клейнмихель, будучи генерал-майором, стал начальником штаба военных поселений, которыми командовал А. Аракчеев, всесильный временщик, оценивший, как и император, неутомимость молодого графа в достижении целей, его распорядительность и... жестокость.

В день своего торжественного коронования в Москве 22 августа 1826 года император Николай I назначил Клейнмихеля генерал-адъютантом. С этого момента почти тридцать лет, до самой смерти монарха, тот был одним из самых близких к царю лиц. Николай I так часто общался с Клейнмихелем, что из кабинета государя в кабинет главного управляющего путями сообщений и публичных зданий (Клейнмихель заступил на этот пост в 1842 году) был проведен гальванический телеграф.

Отец графа в царствование Фридриха Великого был простым гусаром. Когда он поступил в русское войско генерала С. Апраксина, то был зачислен в Воронежский гусарский полк, а позднее - в гатчинский потешный отряд великого князя Павла Петровича. Бойкий немец владел искусством фехтования, обратил на себя внимание Павла I и стал быстро продвигаться по службе.

Когда Павел I вступил на трон, Клейнмихель был уже в звании майора гатчинских войск и, обласканный вниманием нового монарха, получил тысячу душ крепостных. Он как бы повторил судьбу А. Нелидова, брата фаворитки императора Екатерины Нелидовой и будущего курского губернатора, став через шесть месяцев после смерти Екатерины II генералом, а чуть позже - директором кадетского корпуса.

В свой корпус он устроил Петра Клейнмихеля, которому дал чисто военное образование. Отрок отличался заметным послушанием и пунктуальным исполнением указаний начальства. Вот эти-то качества и привлекли к молодому Клейнмихелю внимание любимчика императора Аракчеева.

Будущий граф прошел суровую выучку в "железной" школе временщика, где привык к беспрекословному подчинению, немедленному исполнению порученного дела. Еще в 1834 году Клейнмихель стал дежурным генералом в военном министерстве. Николай I, зная его жестокую взыскательность к подчиненным, давал ему множество поручений. Важным сановникам империи приходилось считаться с "восходящей звездой".

Блестяще восстановленный в короткий срок Зимний дворец еще более поднял авторитет и престиж Клейнмихеля, а когда умер граф Толь, он сменил того на посту главноуправляющего путями сообщений и публичных зданий.

По натуре Клейнмихель был чрезвычайно жестким человеком. Однажды великий князь Михаил Павлович, возвратившись из-за границы, подошел к нему и сказал:

- Петр Андреевич! Есть русская пословица, что с одного вола двух шкур не дерут. А вы, как немец, дерете по три!

Клейнмихель пробыл в должности главноуправляющего путями сообщений и публичными зданиями до 1855 года. За это время при его деятельном участии были построены в России выдающиеся сооружения: Благовещенский мост через Неву, здания нового Эрмитажа, Патриотического института и, конечно же, железная дорога от Петербурга до Москвы.

В 1850 году в столице был построен первый постоянный мост через Неву. Чугунный, названный первоначально Благовещенским, он сооружался восемь лет известным инженером С. Кербедзом по его собственному проекту.

Позже названный Николаевским, этот мост стал самым длинным чугунным мостом в мире. Его архитектурная часть была разработана Александром Брюлловым.

Но главным делом в карьере Клейнмихеля стало сооружение железной дороги между Петербургом и Москвой. Вот где потребовались его непреклонный и суровый характер, умение отобрать для нужного дела способных людей. Он осуществил задуманное с железной энергией.

Строительство дороги началось летом 1843 года. Она сооружалась девять лет. Официально магистраль была открыта 1 ноября 1851 года. Дорога в техническом отношении была образцовой и имела большое экономическое значение.

Летом 1850 года, незадолго до окончания строительства железнодорожной магистрали "Петербург - Москва", Клейнмихель серьезно заболел, о чем немедленно доложили царю. Вскоре в дом графа было доставлено срочное письмо императора.

Клеопатра Петровна, жена графа, тихо прошествовала по залу большого графского дома, где традиционно по средам и воскресеньям устраивались танцы, прошла в вельможные покои, чтобы прочитать письмо Николая Павловича. "Сегодня узнал я, что ты вновь заболел тяжело прежним недугом, любезный Петр Андреевич, - тихо читала Клеопатра Петровна. - Крайне об этом жалею, прошу тебя настоятельно быть терпеливее и послушнее к советам своего доктора и дать себе срок, нужный на восстановление здоровья и сил. Ты обязан этим жене, детям и, прибавлю, мне; ты не должен пренебрегать своею жизнью. Никто не торопит тебя; ты все так устроил, что работы идут везде исправно, и нет тебе причин к опасениям; дай же срок укрепиться и излечиться. Прошу тебя об этом именем дружбы, в которой ты, надеюсь, уже давно уверен; не греши перед Богом и будь покорен: тем скорее будешь здоров и тогда с новым усердием примешься за полезные труды.

Целую руку Клеопатре Петровне и обнимаю тебя от всего сердца. Николай".

Клеопатра - вторая жена П.А. Клейнмихеля (в девичестве Ильинская) принесла ему в приданое обширные курские имения. Первую свою жену, Кокошкину, темпераментный Клейнмихель похитил у церкви Всех Скорбящих в Петербурге, где девушка была со своей матерью на обедне, и тотчас же обвенчался. Впоследствии он развелся с нею.

Мать Клеопатры Петровны, Елизавета Никаноровна Переверзева, сначала была замужем за генералом Ильинским, а позже - за генералом Дука. От первого брака были две девочки. Клеопатра Петровна сначала была супругой генерала Хорвата, а позже Клейнмихеля, вторая дочь, Елизавета, вышла замуж за сына курского губернатора Нелидова Аркадия Аркадьевича, чье богатое поместье Моква находилось вблизи Курска.

Казалось, ничто не предвещало беды в ослепительной карьере графа Клейнмихеля, чье имя гремело по России. В конце января 1855 года он просил Николая I быть посаженным отцом у его дочери, выходившей замуж за сына генерал-лейтенанта Пиллар фон Пильхау.

Император собирался ехать на свадьбу. Он был одет в конно-гвардейский мундир. Камердинер Гримм, видя, что царь одет очень легко для морозного дня, посоветовал другую форму.

Николай I прошел на половину императрицы, а когда вернулся от нее, чтобы надеть шинель, сказал камердинеру:

- Ты правду говоришь... Проходя сенями по мраморному полу, я уже почувствовал, что ногам холодно. Но теперь некогда переодеваться.

Уже 27 января царь почувствовал первые признаки заболевания. Умер он от воспаления легких.

Власть сменилась, и одним из первых своих важных решений новый император Александр II по приезде осенью 1855 года в город Николаев отправил с графом Орловым письмо к главнокомандующему путями сообщения, в котором уведомил его об отставке.

Решение царя было вызвано, как оказалось, крупными злоупотреблениями Клейнмихеля служебным положением. Оно вызвало в столице бурю радости. Грубый и надменный граф приобрел всеобщую ненависть - его неожиданная отставка стала сенсацией в обществе. Близкая к императорскому дому А. Тютчева писала по этому поводу в дневнике: "Всеобщее ликование. Можно подумать, что получено известиие о какой-нибудь большой победе... Никогда, кажется, никто не заслужил такой популярной ненависти..."

Однажды, стоя в батальоне военных кантонистов увидел некий Н.М. Долмаков П.А. Клейнмихеля, богато украшенного звездами и окруженного густой свитой, показавшегося молодому человеку превыше всех на земле. Уже будучи в чине действительного статского советника, он после отставки графа встретил его прогуливающимся по Большой Морской улице в Петербурге: "Встретивши его, я на него взглянул, припомнил былое и невольно скинул пред ним шляпу. Он был видимо изумлен, но поспешил и с какою-то робостью поклонился мне. Вот как времена изменчивы!"

Владимир СТЕПАНОВ