В солнечный день в женском монастыре во имя преподобного Алексия человека Божия, что находится в поселке Золотухино нашей области, еще красивее. Сверкают на солнце купола храма Рождества Иоанна Крестителя, радует глаз цветущий и пахнущий розарий, лавочки и беседки на территории словно приглашают остановиться, присесть и отдохнуть от мирской суеты. Тихо, красиво и чисто, настолько, что не хочется уходить. Во все времена монастыри давали страждущим приют, дарили людям надежду и помощь, когда, казалось, ее больше неоткуда ждать. Так вышло, Что в обители Алексия, человека Божия, поселилась целая семья Ноздриных-Умрихиных. О них и будет наш рассказ.

Ветеран почти неизвестной войны

Две монахини - Агния и Марфа (Умрихины) - ведут под руки престарелого мужчину - это их отец и дедушка - Николай Ноздрин. Когда Николай Егорович овдовел, то очень затосковал в одиночестве, вот и взяла его к себе единственная дочка Агния (в миру - Алла), к тому времени уже монахиня монастыря во имя Алексия, человека Божия.

До чего же непростая жизнь выпала на долю этого человека! Родился Николай Егорович в одном из сел Солнцевского района, он был вторым ребенком в семье, где росли еще четверо детей. 

- Вова, Евгений, Саша, Нина и я, - вспоминает Николай Ноздрин, - самой старшей была Ниночка. Люди в селе жили бедно, но дружно. Все хатки - под соломенными крышами, а пол - земляной. Хозяйство было как у всех - огород большой и корова - кормилица наша.

В 1937 году постигло Ноздриных большое несчастье - арестовали и репрессировали главу семьи.

- Посадили без суда и следствия. Там совсем нелепая история была. Отец мой - Егор Ноздрин - был очень честным человеком, образованным и мудрым, -  рассказывает Николай Егорович, - работал в колхозе заведующим складом и фермой. Как-то в село приехал уполномоченный из Курска и сказал: "Дай мне кружку молока". Отец ответил, что в колхозе каждый миллиграмм на счету и он даже дояркам, у которых детишки полуголодные, не может его дать. Уполномоченный рассвирепел: "А ты знаешь, с кем разговариваешь?!" И написал на отца донос. Вот так его, как врага народа, и арестовали. Мама к тому времени беременна была, и Володя родился уже после того, как отца забрали. 

Егор Ноздрин, отбыв заключение и даже повоевав в штрафбате, после войны вернулся домой, к семье.

В 1941-м пришла новая беда - Великая Отечественная война. Николай Егорович был уже подростком, когда немцы оккупировали родное село. По его словам, они не так бесчинствовали, как полицаи - русские помощники фашистов. 

- Это наши же были - перебежчики. Они фрицам донесли, что отец наш коммунист, был завскладом в колхозе, - вспоминает Николай Ноздрин, - слава Богу, нас не тронули во время оккупации, но когда отступали, один фриц дал очередь из автомата по хате. А крыша-то соломенная, сразу же разгорелась. Я было вскочил - пытался потушить, а мама закричала - остановила меня. Вот так наша хатенка и сгорела дотла.

- А немцы забирали у людей вещи, скот?

- Конечно! Что хотели - то и присваивали себе.

После пожара приютила Ноздриных одна из родственниц, у которой тоже были свои дети, как говорится, мал мала меньше. 

- Примерно через год мы снова построили себе хатку, - рассказывает Николай Егорович, - односельчане очень нам помогли - из леса бревна таскали, сруб сделали, крышу покрыли.

- Голод тоже пережили?

- Нам, селянам, все же лучше было в этом отношении. Собирали колоски, толкли их в ступе - делали лепешки, кутью варили. Суп с щавелем. Потом картошку выращивали. Помню, в один из годов попробовали картофельные очистки посадить. Не верили, что что-то вырастет, но такая знатная картошка получилась! Так вот и голод пережили. 

Не успела семья обжиться в новом доме, как в 1944 году забрали Николая в армию.

- Значит, еще и повоевать пришлось с немцами?

- Нет. В Маньчжурии - с японцами. Нас хотели сначала на Германский фронт отправить, но так как наши войска в тот период уже активно продвигались вперед, то мы попали на другую войну, ее называют сейчас Советско-Японской. И мало кто знает о ней. 

Тем не менее, победа войск Красной армии над японцами имела огромное значение. Советская армия разгромила сильную Квантунскую армию Японии, тем самым ускорив окончание Второй мировой войны. Американские руководители и историки не раз заявляли, что без вступления в войну СССР она продолжалась бы еще не менее года и стоила бы дополнительно нескольких миллионов человеческих жизней.

С окончанием боевых действий в Маньчжурии Николай Егорович службу в армии не закончил.

- Наш полк потом перевели в Амурскую область, расформировали, присоединили к войскам МВД и отправили аж на Колыму, - вспоминает ветеран, - я там сторожил политзаключенных. Как-то вижу, среди них девушки - молоденькие совсем. И спрашиваю, за что вас посадили? А они говорят: "Решили колоски после уборки урожая собрать, а нас поймали". Представляете, за что девушкам жизнь сгубили! Голод ведь был, а девчонки подумали, если поле убрано, так можно хоть немного зерна найти на нем.

Отслужив в армии, как говорится, верой и правдой, семь лет и четыре месяца, Николай Егорович уехал на Украину, а чуть позже - отправился осваивать целину на Урал. Там тоже нелегко пришлось - жили в бараках, работали сутками. Провел Николай Ноздрин на целинных землях около шести лет, после чего снова вернулся на Украину, завел семью и жил там до тех пор, пока не умерла супруга.

- Когда у меня со здоровьем было лучше, - рассказывает мой собеседник, - то я даже послушание в монастыре исполнял - охранником был на воротах. Один раз, правда, со слепу опростоволосился. Вижу - едет машина. А покойный Схимитрополит Ювеналий мне перед этим строго наказал - не пускать на территорию автомобили. Вот я водителю и говорю, что нет проезда и все. Пока келейник владыки не вышел, я и не понял, что именно его не пускаю. Он меня потом за бдительность похвалил.

Марфа и Агния

Пока мы разговаривали с Николаем Егоровичем, в стороне скромно стояли его дочка и внучка. Их история тоже не менее уникальна.

Когда я спросила матушку Агнию (Умрихину), как она пришла в монашество, то услышала вполне резонный ответ. 

- Я всегда хотела быть монахиней, у меня и бабушка верующей была. Да Господь по-другому распорядился - вышла замуж, родила четверых детей. Жили в селе Гочево Беловского района. А потом уже дочка Марфа (в миру была Марией) нас привела в монастырь.

Видимо, по промыслу Божьему двое из четверых детей Аллы посвятили себя Богу. Мария приняла иночество, Вячеслав (самый младший) учится на втором курсе Курской духовной семинарии, а в данный момент служит в армии. А двое - Татьяна и Михаил - в миру создали семьи, родили детишек. 

- Не тяжело было четверых растить в такие времена? 

- Нет, раз Господь так распорядился. Нелегко пришлось, когда супруг умер. 

Матушка также рассказывала о том, как ее люди осуждали и ругали за то, что ребятишек в храм водила каждое воскресенье, причащала. Но это были пустяки по сравнению с тем, что терпела ее крестная в советские времена.

- Она работала на почте, и начальство знало, что она верующая, в храм ходит, - рассказывает женщина, - так по этой причине ей не давали никогда ни премию, ни тринадцатую зарплату. Крестная, как человек верующий, со смирением это принимала и терпела.

Когда дети Аллы подросли, то сами стали ходить в храм, который находился в семи километрах от их села. Мария не пропускала ни одной службы, Татьяна даже пела на клиросе.

Марфе (Марии) - 27 лет, и на вопрос, не жалеет ли она, что стала монахиней и дала весьма строгие обеты Богу, девушка с улыбкой отвечает, что нисколько.

- При нашем храме была хорошая библиотека, в которой были книги о монашестве -  я ими зачитывалась, - рассказывает девушка. - Когда поехала учиться в медколледж в  Курск, очень обрадовалась тому, что храмы здесь так близко. Дома-то я ходила за несколько километров и только по воскресеньям, а теперь могла посещать богослужения практически каждый день. За время учебы я еще более укрепилась в своем решении - стану монахиней. Плюс ко всему, мне предложили потрудиться и пожить в монастыре в Большегнеушево.

Когда девушка закончила медколледж, ушла жить и трудиться в скит при Коренной пустыни, а потом - в монастырь во имя Алексия, человека Божия. Чуть позже она позвала сюда маму, брата и дедушку.

В обители семья живет и трудится уже шесть лет и каждый день благодарит Бога.

Надежда Глазкова