ИЛИ ОН СПАС МИР ЗА ГОД ДО ЧЕРНОБЫЛЯ
Курск постепенно становится "морским" городом: в областном центре проживают более 600 ветеранов-моряков, среди них - четыре адмирала ВМФ. В городе активно работают пять общественных организаций морской направленности, руководители которых готовы рассказать об их деятельности, ответить на вопросы журналистов. Совет ветеранов ВМФ возглавляет капитан 2 ранга Дмитрий Яковлевич Булгаков, участник Великой Отечественной войны, организатор строительства Дома знаний и первый председатель общества "Знание", занесен в энциклопедию "Лучшие люди России", один из организаторов кадетских классов моряков в школе № 18, телефоны: 70-20-80, 56-69-76. Председателем Совета ветеранов подводников является капитан 1 ранга Анатолий Дмитриевич Безмен, участник 14 морских походов на атомных подводных лодках, из них четыре - подо льдами Арктики, телефон 8-920-700-19-82. КРОО "Движение поддержки флота" возглавляет капитан 1 ранга Владимир Владимирович Потанин, участник походов на атомных подлодках Тихоокеанского флота, телефоны: 51-20-86, 8-910-218-55-44, КРОО "Морское собрание" - вице-адмирал Анатолий Владиславович Баглаев, до недавнего времени - заместитель командующего Северным флотом, телефон 8-961-194-20-50. Хорошо известной курянам  общественной организацией "Память АПРК "Курск" руководит Валентина Сергеевна Старосельцева, телефон 50-79-80. 31 июля моряки отметят профессиональный праздник - День Военно-морского флота РФ.

С героем этого рассказа познакомил меня лет 20 назад полковник-десантник, преподаватель политехнического института Владимир Армашев. От него я узнал, что есть в нашем сухопутном Курске уникальный человек - Дмитрий Лифинский - офицер-подводник, патриот, даже фанат флота, мастер-судомоделист. Неизвестный коллега сразу же заинтересовал меня, и вскоре мы познакомились.

Во второй половине 1980-х годов в нашей стране начали снимать "завесу секретности", царившую десятилетиями в армии, и особенно на флоте. В центральной газете "Правда" был напечатан очерк Николая Черкашина "Взрыв", а спустя год или два - "Взрыв и его эхо", в которых говорилось о гибели линкора "Новороссийск" в ночь на 29 мая 1955 года. Однако ЧП продолжали происходить, но о них народу "не докладывали". И только о гибели в Норвежском море многоцелевой АПЛ "Комсомолец" 7 апреля 1989-го (в эпоху наступившей гласности) нам стало известно в режиме реального времени, а трагедия Чернобыля была доведена до населения, когда западные "голоса" уже вовсю о ней трубили. Еще раньше, 10 августа 1985 года, на Дальнем Востоке случилась почти идентичная катастрофа, о которой полностью умолчали. И, как знать, если бы своевременно тогда предали огласке это ЧП и сделали выводы, возможно, не было бы беды на атомной станции в Чернобыле…

Когда в газете "Труд" появилась статья вице-адмирала Храмцова "Взрыв в бухте Чажма", открывшая правду о страшной трагедии на Тихоокеанском флоте, я тут же показал этот материал Дмитрию Лифинскому. Каково же было мое удивление, когда Дмитрий буднично заметил мне, что ему хорошо известно об этом ЧП, тем более что он сам был его очевидцем. Но и это еще не все. Главное откровение моего товарища было впереди.

 При этом хочу подчеркнуть, что никогда раньше, до публикаций в центральных газетах, Дмитрий Анатольевич не упоминал про эту катастрофу. Объясню почему: во-первых, ему в свое время пришлось давать подписку "о не разглашении" (и, смею думать, - не единожды), во-вторых, природная скромность не позволяла упоминать об этом. И, если бы высшие офицеры-подводники не начали говорить открыто в печати о взрыве, думаю, что я никогда бы не узнал от капитана 1-го ранга Лифинского эту давнюю историю. И момент еще очень важный: во всех центральных публикациях, посвященных взрыву в бухте Чажма, говорится о том, как контр-адмирал Виктор Храмцов вместе с офицером, кстати оказавшемся рядом с ним в тот роковой день, рубили топорами толстые швартовные канаты и различные кабели, чтобы подготовить К-431 к буксировке на мелководье. Особо отмечу, что фамилия офицера ни в одной статье не называлась. Запомним этот факт! Постараюсь восстановить справедливость...

Итак, 10 августа 1985 года судоремонтный завод №30 (СРЗ-30) в бухте Чажма Приморского края. Капитан 3-го ранга Дмитрий Анатольевич Лифинский - дежурный по атомной подлодке проекта 627А "Ростовский комсомолец", находившейся тогда в ремонте. Рядом с ними стояла атомная ракетная подлодка К-431, на которой проводилась плановая перезарядка ядерного топлива. Для этой операции над реакторным отсеком были вырезаны и сняты легкий и прочный корпуса, а чтобы прикрыть отсек от атмосферных осадков, установили алюминиевый домик типа "зима". К лодке К-431 пришвартовали плавмастерскую ПМ-133, специально оборудованную для обеспечения работ по перегрузке активных зон реакторов.

В субботу, 9 августа, перегрузочная команда закончила менять тепловыделяющие элементы и опустила толстенную крышку реактора. Однако маленький осколок от электрода попал под красномедное кольцо, уложенное на корпус реактора, - герметичности и не получилось. Нужно было снова поднимать крышку реактора, повторяя опаснейший этап перезарядки. В воскресенье, нарушив инструкцию о созыве комиссии при непредвиденном сбое работ, снова подняли крышку реактора носовым краном плавмастерской, при этом не закрепив стопор удержания компенсирующей решетки.

В книге Николая Черкашина "Чрезвычайные происшествия на советском флоте" (М. Вече, 2009 г.) бывший командующий 4-й флотилией атомных подводных лодок вице-адмирал Виктор Храмцов вспоминает: "Итак, одиннадцать офицеров перегрузочной команды сняли крепления с крышки реактора, и кран плавучей мастерской начал поднимать ее. Офицеры рассчитали расстояние, на которое кран мог поднять крышку так, чтобы не началась цепная реакция, но они не знали, что вместе с крышкой вверх пошла компенсирующая решетка и остальные поглотители. Создалась критическая ситуация! Дальнейший ход событий зависел от малейшей случайности. И она произошла... Крышка с компенсирующей решеткой и поглотителями висела на кране плавмастерской, которая могла качнуться в ту или иную сторону и таким образом еще более поднять крышку на пусковой уровень или опустить. Как раз в этот момент с моря подошел торпедолов и на скорости в 11-12 узлов прошел по бухте Чажма. От торпедолова пошла волна. Она качнула плавмастерскую с краном. Крышка реактора была вздернута со всей системой поглотителей на еще большую высоту, и реактор вышел на пусковой уровень. Произошла цепная реакция. Выделилось огромное количество энергии, мощный выброс выметнул все, что было в реакторе, над ним и рядом с ним. Перегрузочный домик сгорел и испарился. Сгорели в этой вспышке и офицеры-перегрузчики... Кран на плавмастерской вырвало и выбросило в бухту. Крышка реактора весом 12 тонн вылетела (по свидетельствам очевидцев) вертикально вверх на полтора километра и снова рухнула вниз на реактор. Потом она свалилась на борт, разорвав корпус ниже ватерлинии. Вода из бухты хлынула в реакторный отсек. Все, что было выброшено в момент взрыва, легло на К-431, К-42, плавучую мастерскую, дозиметрическое судно, акваторию бухты, пирсы, завод, сопки. Ветер был со стороны бухты на завод. В считанные минуты все вокруг аварийной лодки, все, попавшее в след выпадения осадков, стало радиоактивным. Уровни гамма-излучения в десятки, в сотни раз превышали санитарную норму. Это произошло в 12 часов 5 минут 10 августа 1985 года..."

Дмитрий Лифинский, находившийся внутри своей К-42, выскочил наверх. То, что он увидел, напоминало ад. Над реакторным отсеком соседней подлодки бушевало пламя, валил черный дым. Потом те, кто видел взрыв издалека (в частности, врач-уролог Елена Кондякова), вспоминали, что над бухтой Чажмой стояло грибовидное облако. Находясь рядом с ядерным "вулканом", Дмитрий не мог видеть, что творится над головой, однако в память ему врезалось, что верхняя часть ограждения рубки была покрыта сукровицей. Это все, что осталось от офицеров из перегрузочной команды. А фрагменты тел тех, кто находился при взрыве чуть в стороне, разлетелись по причалу и палубе плавмастерской.

Моментально оценив обстановку, командир БЧ-5 Лифинский объявил аварийную тревогу, дал сигнал "Радиационная опасность". Он решил, что необходимо прежде всего тушить пожар на соседней лодке, а потом уже думать о спасении их "китенка" (так ласково называет Дмитрий свою К-42). Вместе с дежурной вахтой - 14 человек - они включили помпы и в три ствола приступили к тушению пожара. Естественно, Дмитрий как опытный специалист - командир электромеханической части - понимал, что скрывалось за бушевавшим в разрушенном реакторном отсеке К-431 адским пламенем, но думать нужно было о жителях поселка Дунай, рабочих и служащих судоремонтного завода.

(Забегая вперед, скажу, что после трехчасового боя огонь уступил напору моряков).  

С другой стороны ужасного ядерного "вулкана" (с палубы ПМ-133) командовал своими матросами капитан 3-го ранга Валерий Сторчак - врио командира плавмастерской. Тянулись минуты, часы... К-431 приняла уже много забортной воды, да и К-42 имела значительные повреждения, так что у офицеров не было даже секунды на отдых. Считаю, что на плечи этих двух старших офицеров и легла вся тяжесть спасательной операции в первые минуты и часы после теплового взрыва реактора. И если своих подчиненных они могли еще беречь, отсылая их по очереди в относительно безопасные, удаленные от взорванного реактора отсеки плавбазы и АПЛ К-42, то сами вынуждены были все время находиться в эпицентре. Естественно, что и рентген они получили немеренно, ведь, когда пожар уже был ликвидирован, все приборы по замеру радиационного фона просто зашкаливали! Спустя несколько суток удалось все же установить мощность дозы излучения во время взрыва по золотому кольцу, снятому с пальца одного из погибших офицеров. Исследование показало, что в момент взрыва излучение достигло... 90 тысяч рентген в час. А Дмитрий Лифинский и Валерий Сторчак до конца выполнили долг перед Родиной, остались верны присяге и Военно-морскому флоту! Мужественно выдержали весь этот ад, не покинули опаснейшую зону, а боролись за спасение подлодок, пока не пришла помощь.

Битва за спасение К-431 продолжалась уже свыше полутора часов, когда из бухты Стрелок подошел спасатель "Машук" и увел ПМ-133 "от греха подальше" к острову Путятина, где матросы двое суток смывали с палубы и надстроек плавмастерской радиоактивную грязь. Затем их сменил резервный экипаж...

Итак, мастерскую ПМ-133 увел буксир, и теперь Дмитрий Лифинский остался, можно сказать, один на один с бедой и пришвартованной к его "Ростовскому комсомольцу" и оседающей АПЛ К-431.

К 16 часам 30 минутам на пирс прибыл контр-адмирал Виктор Храмцов, только что прилетевший во Владивосток со сборов из Москвы. Ниже я приведу фрагмент из его воспоминаний, помещенных в статье "Тихоокеанский Чернобыль" на сайте "Беллона.ру":

"... Только в 16-30 доехали. Бегу на завод - нигде никого. Никого, ни одной живой души нет и на подводных лодках. И вдруг вижу - навстречу спешит капитан-лейтенант, дежурный по К-42. К сожалению, не помню его фамилии".

То, что по прошествии четверти века Виктор Храмцов перепутал звание офицера и забыл его фамилию, простительно - до званий ли было в тот роковой день, когда от всего случившегося и увиденного вообще можно было сойти с ума.

Отрадно другое: вице-адмирал до сих пор вспоминает этого смелого безвестного парня - офицера с К-42! И я сердечно благодарен ему за эту память. С другой стороны, мне непонятно, почему за эти годы никому   не пришла мысль найти "неизвестного" героя и явить стране его незаслуженно забытое имя? Все больше убеждаюсь, что прав артист кино Владимир Машков, говоря: "Мы очень быстро забываем своих героев, а иногда их даже не любим!".

Заканчивая свой рассказ, скажу, что, пережив трагедию флотского масштаба, Дмитрий Анатольевич попал еще и в автокатастрофу - знакомый мичман вез его на мотоцикле в госпиталь (чтобы взяли кровь на анализ, так как специально его не лечили), а дорога была сырой и грязной, - столкнулись с КамАЗом. Здесь Диме раздробило левое бедро и оторвало ногу ниже колена. Но возможно, что эта жестокая травма и спасла Дмитрию жизнь.

Пока солдаты из соседней воинской части донесли его на шинели до санитарной машины, пока доехали до госпиталя, из ран ушло много крови. Большое спасибо офицерам и матросам - сданная ими кровь придала новые силы измученному радиацией и операциями организму и, наверное, сделала чудо - спасла его от переоблучения! А еще низкий поклон светлой памяти Диминой мамы - Марии Егоровне, которая через всю Россию приехала из Курска в далекий город Владивосток и долго выхаживала израненного сына.

После всех напастей Дмитрий Анатольевич сумел все же "сохранить плавучесть". Он и поныне служит Родине и обществу. Его можно часто видеть в стенах школ, училищ, техникумов. Опытному подводнику, окончившему Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф.Э. Дзержинского, прошедшему службу в годы "холодной войны", есть о чем поведать будущим защитникам Отечества. Педагоги и ученики курской средней школы №1, где когда-то учился Дима Лифинский, могут по праву гордиться своим воспитанником - героем! А какие чудесные, изящные модели парусных кораблей он строит своими руками! Причем делает их практически с нуля, то есть все детали изготавливает сам. Это мастер-судомоделист с большой буквы!

И последнее. Обидно, что истинные герои Отечества зачастую остаются "в тени". Так не должно быть. Да, тогда "по умолчанию", вследствие большой секретности, офицер Лифинский не был представлен к заслуженной награде, однако не поздно это сделать сейчас. Недавние события на атомных станциях в Японии вновь напомнили человечеству, как жесток бывает даже "мирный" атом и как неимоверно тяжело ликвидировать ужасные последствия ядерных ЧП...

Нет державы СССР, которой многие из нас служили верой и правдой, но существует Россия, в которой должны чтить память людей, совершивших подвиг. Считаю, что общественности Курска над этим следует задуматься.

Из воспоминаний Виктора Храмцова: "Этот удивительный человек, настоящий герой не бросил службу, не убежал, как все. Он один метался по территории завода, потому что аварийная лодка стала тонуть, корма осела, нос задрался . Но как спасти погружающуюся махину водоизмещением шесть тысяч тонн вдвоем? И тут мы увидели, что к лодке спешит буксир, причем не военный, а гражданский... Мы с капитан-лейтенантом схватили с пожарного щита топоры и стали рубить швартовные концы, кабели питания, воздуховоды вентсистем - все, что связывало лодку с берегом. Подхватили ее "под уздцы" и потащили к отмели..."

И ниже Виктор Храмцов отмечает: "Обязательно надо установить  фамилии  того капитан-лейтенанта   и  храбреца с буксира, это были настоящие герои".