Каждый из нас, приходя в этот мир, пытается оставить в нем какую-то память о себе. Это могут быть дети, ставшие хорошими людьми, а могут и дела, которые прославляют человека на долгие годы. Валентина Ковкина - простая деревенская женщина, всю жизнь прожившая в селе Кожля Курчатовского района Курской области.

Она почти не покидала родное село и свою маленькую хатку, но знания ее, потрясающая житейская мудрость были обработаны и записаны учеными Москвы и Санкт-Петербурга, а ее глиняные игрушки объездили весь мир! Татьяна Скобликова, как журналист, приехала в Кожлю, чтобы написать о местном промысле и даже подумать не могла, как после этого изменится ее жизнь! Татьяна Евгеньевна не просто всей душой полюбила кожлянскую игрушку и стала ее лепить, она учила этому промыслу детей, стала инициатором создания в Курчатовском филиале краеведческого музея отдела народных промыслов и ремесел, написала пособие по обучению лепке и несколько книг о глиняной игрушке. Эти две женщины, учитель и ученица, были очень дружны. К сожалению, год назад Татьяны Скобликовой не стало, незадолго до этого ушла из жизни и Валентина Венедиктовна. Но осталось дело, которому они служили всей душой. На минувшей неделе в Курчатовском районе состоялись два знаменательных события - в школе деревни Дроняево, где преподавала Валентина Ковкина, была открыта в ее честь памятная доска, а в Курчатовском филиале краеведческого музея, где вела кружок кожлянской игрушки Татьяна Скобликова, основана небольшая экспозиция, рассказывающая о ней. 

Уже после смерти Татьяны Евгеньевны в свет вышла ее третья книга - "Кожля: легенды и были", в которой есть письма Валентины Венедиктовны, адресованные ей. 

Дело в том, что мастерицы подружились еще в девяностые годы, когда не было электронной почты и сотовых телефонов. 

Кстати, по словам ученицы Валентины Ковкиной, Виктории Пашковой, теперь уже Народного мастера России, педагога по кожлянской игрушке в Дроняевской школе, она очень любила писать письма, причем они были настолько объемные, что могли спокойно занять ученическую тетрадь.

В своих посланиях мастерица рассказывает Татьяне Скобликовой о промысле, о его истории, а также немного вспоминает и о своей жизни.

- До коллективизации в нашей Кожле почти что все занимались изготовлением игрушек, - пишет Валентина Ковкина, - работа была для всех в зимнее время.

Продавали изделия весной на ярмарке или сдавали специальным приемщикам, за что выручали неплохие деньги или продукты. 

Интересно Валентина Венедиктовна рассказывает о том, как мастера трудились, какие у них были приметы. Так, например, ребятишкам не разрешалось свистеть в свистульку в хате - считалось, что этим они дьявола раздражают. Но при лепке и прокалывании будущей свистульки свист не возбранялся. 

В субботу мастера работали до церковного звона к вечерней службе, а в воскресенье делом не занимались.

В одном из писем Валентина Ковкина рассуждает о молодежи и ее отношении к детям. Ее очень печалит, что люди зачастую относятся к своим чадам так, словно и не любят их вовсе. И дает Татьяне Евгеньевне, тогда маме годовалой дочурки Маши, такой зарок:

- Знай, что дочь надо любить больше, чем себя. Поняла?

Здесь в их судьбах просматриваются общие черты, ведь и Татьяна Евгеньевна, и Валентина Венедиктовна воспитывали своих детей одни.

Как оказалось, у Валентины Ковкиной вообще женская судьба сложилась поистине трагически.

Мама ей с самого детства говорила: "Не кради, не убивай, не прелюбодействуй… И Господь Бог тебя не покинет".

Свою любовь - Петра - она встретила во время Великой Отечественной войны. Как-то услышали танкисты, проезжающие мимо Кожли, песню. Подошли ближе, а это девчата в лесу рубят дрова и поют.

Петр и Валентина сразу полюбили друг друга. Они переписывались, мечтали после Победы пожениться. Счастью помешала беда. В 1945 году у Валентины Венедиктовны умерла мама, а чуть позже к ней посватался Виктор. Она согласилась выйти за него от безысходности - писем от Петра не было очень долго, как оказалось позже, ее будущий муж их перехватывал.

Шли годы, в семье подрастали три дочери, но жизнь не складывалась - Виктор очень пил.

И тут вдруг пришло письмо от Петра: "Приезжай ко мне. Детей твоих приму как собственных".

Но не в ее характере это было! Раз вышла замуж, значит, надо жить. А тут еще новое несчастье случилось: когда мастерица собирала глину для игрушек, случился обвал. Ее вытащили еле живую, с травмой позвоночника. Муж тут же ушел к другой, сказав, что калека ему не нужна.

- В народе существует примета, что через несчастье получают счастье, вот так получилось и у меня, - замечает в одном из писем Валентина Венедиктовна, - мое несчастье - травма позвоночника - спасло игрушку до этих дней.

И правда, если бы не Валентина Ковкина - исчез бы промысел. Угасать он начал, когда у людей забрали в колхоз домашний скот, в том числе и лошадей, на которых возили товар в город. В поисках работы жители стали покидать насиженные места - подались в города на заработки. А Валентине Венедиктовне троих дочерей кормить надо было, и она, не обращая внимания на свой недуг, продолжала лепить.

Когда дети повзрослели и покинули родной дом, пошла Валентина Ковкина работать в Дроняевскую школу. Преподавала строго, а иначе и быть не могло, ведь чтобы сохранить традицию, ни одного канона нарушать нельзя! 

- Я очень люблю свою работу, - писала мастерица. - Мне дома хуже. Я люблю быть на людях, видеть детей и то, что делается вне Кожли, мне все интересно, я еще хочу быть полезным человеком. Я даже боюсь того времени, когда буду неполезная.

Слава Богу, такого периода в жизни Валентины Венедиктовны не было. 

В письмах поражает невероятная скромность и жизнелюбие этой женщины! Как-то вышло так, что в доме ее рухнула кровля. Так мастерица лепила, как она сама пишет, "под звездной крышей", то есть под открытым небом.

Невероятным жизнелюбием обладала и Татьяна Евгеньевна. Уже страдая тяжелым недугом, она продолжала работать - дописывала книгу, завершала диссертацию.

А как она болела за дело! У Татьяны Скобликовой была замечательная задумка - создать в Кожле этническую деревню гончаров.

Она неоднократно приезжала к Валентине Венедиктовне на мастер-классы со своими учениками. В письмах Валентина Ковкина рассказывает также о заботе Татьяны Евгеньевны о ней - то огород поможет обработать, то что-то по дому сделать, а то отвезет в город к врачу.

- Пока Маша была маленькой, я часто ездила с Татьяной и ее учениками к Валентине Венедиктовне, - рассказывает Галина Скобликова, сестра Татьяны Евгеньевны, - я сидела с племянницей, пока Таня с детьми лепили. Они потом и меня попробовать пригласили. Я считаю, что промысел этот уникальный и его надо сохранять, а также постоянно говорить о нем, учить ему детей, что и делала моя сестра до последних дней.

Мастериц уже нет на свете, но дело их продолжает жить. Успешно работает кружок кожлянской игрушки при Курчатовском музее, в этом году его ученики приняли участие в конкурсе "Заиграй, моя игрушечка!" и даже заняли призовые места.

Что же касается Дроняевской школы, то в ней лепят все - от мала до велика. Несколько лет назад школа выиграла грант, благодаря которому приобрела японское оборудование и оснастила мастерскую. В ней есть специальная машина для обработки глины, несколько гончарных кругов, а также печь для обжига.

Как рассказывает Виктория Пашкова, педагог по традиционной кожлянской игрушке, мастерская не пустует никогда. Ученики Дроняевской школы хорошо знают разницу между традиционной и авторской игрушкой и не допускают в своих работах самоуправства. 

Неподалеку от класса, где лепят свои шедевры дети, находится музей, а в нем - множество игрушек, выполненных Валентиной Ковкиной, как память о ней, а также образец для подражания.

Материал создан при поддержке Курского областного Дома народного творчества и Владимира Минского,
руководителя отдела традиционной народной культуры ОДНТ